Журнал Forbes в четвертый раз опубликовал рейтинг благотворительных фондов участников списка богатейших россиян. Второй год подряд его возглавляет Благотворительный фонд Владимира Потанина. Второе место занимает Благотворительный фонд Елены и Геннадия Тимченко. В пятерке первых фондов также благотворительный фонд «Сафмар» Михаила Гуцериева, «Абсолют-Помощь» Александра Светлакова и «Искусство, наука и спорт» Алишера Усманова.
В 2021 году участники списка Forbes только через частные фонды потратили на благотворительность более 12 млрд рублей: частные фонды бизнесменов занимаются поддержкой культуры, образования, спорта, исследований, некоторые фонды выдают гранты НКО и поддерживают системную благотворительность, а также продолжают заниматься адресную помощь.
Как создается рейтинг
Рейтинг Forbes включает лишь благотворительные фонды, не учитывая другие некоммерческие организации и другие формы филантропии. В рейтинг попадают только частные фонды, которые учредили и минимум на 50% финансируют участники списка богатейших бизнесменов Forbes.
В рейтинг не входят фонды, которые финансируют только один проект и не ведут программной деятельности (например, благотворительный фонд «Летово» или «Новый дом»), а также фандрайзинговые фонды (например, «Арифметика добра» или «Добросердие»).
В марте 2022 года на сессии Форума благотворителей и меценатов Forbes «Новая волна» прошла сессия «Ландшафт российской частной благотворительности в зеркале рейтинга Forbes», во время которой члены экспертного жюри и авторы рейтинга, в том числе представители редакции Forbes, рассказали, как и для чего создается рейтинг.
Рейтинг складывается из двух показателей — экспертной оценки работы фонда и его бюджета. В этом году в экспертной оценке произошли серьезные изменения.
В экспертной оценке (вес 50%) теперь используются пять комплексных критериев, каждый состоит из пяти пунктов, которые оцениваются по шкале 0–1–2 балла, таким образом, максимальная оценка по каждому критерию — 10 баллов. Новым и отдельным критерием в этом году стала финансовая устойчивость организации.
В конце марта в связи с санкциями в отношении ряда российских предпринимателей и компаний и ухудшением их финансового положения редакция приняла решение повысить значимость размера бюджета фондов. Вес этого критерия стал 50% (в прошлые годы был 30%).
В состав экспертного жюри вошли независимый эксперт в области филантропии Вячеслав Бахмин, директор Evolution and Philanthropy Ольга Евдокимова, советник Центра управления благосостоянием и филантропии «Сколково» Вероника Мисютина, директор Благотворительного фонда развития филантропии Мария Черток и другие эксперты.
«Сектор растет»: RAEX представил новый рейтинг благотворительных фондов
Результаты рейтинга
В первую десятку рейтинга вошли следующие фонды:
Благотворительный фонд Владимира Потанина (бюджет 1,87 млрд рублей), Благотворительный фонд Елены и Геннадия Тимченко (867 млн рублей), фонд «Сафмар» (бюджет 2,534 млрд рублей), фонд «Абсолют-помощь» (бюджет — 890 млн рублей), фонд «Искусство, наука и спорт» (бюджет 1,5 млрд рублей), фонд «Наше будущее» (бюджет 1 млрд рублей), фонд «Базис» (бюджет — 488 млн рублей),«Рыбаков Фонд» (бюджет 303 млн руб), благотворительный фонд «Свет» (бюджет — 544,8 млн рублей), благотворительный фонд Михаила Прохорова (бюджет — 215,8 млн (за 2020 год).
Лидерами рейтинга по оценкам экспертов стали Фонд Владимира Потанина (44,3 балла), Фонд Тимченко (42,7 баллов), «Абсолют-Помощь» (40 баллов), «Рыбаков фонд» (31 балл), «Базис» (29,8 баллов), «Наше будущее» (29,3 баллов), «Искусство, наука и спорт» (29 баллов), фонд «Хамовники» (29 баллов), фонд «Острова» (25,8 баллов), Фонд Михаила Прохорова (25,6 баллов).
Эксперты о рейтинге
Вячеслав Бахмин: «При составлении рейтинга Форбс я принимал участие в качестве эксперта. Особенностью нынешнего рейтинга является то, что при проведении была уточнена методика работы экспертов с описанием параметров оценки, сформулированных более точно. Негативной стороной методологических изменений является то, что 50% оценки составляет бюджет, который фонд тратил на социальные проекты. Соответственно при оценке учитывал принцип «много», а не «рачительно и эффективно». И как следствие результаты сдвинулись по сравнению с 2021 годом.
Второй вопрос: в рейтинге нужно учитывать только частные благотворительные фонды, а не корпоративные. Корпоративные нужно оценивать, но в рамках отдельного рейтинга, чтобы отделить личные деньги основателя компании и деньги корпорации. Должны быть два рейтинга: частный и корпоративный.
Третий вопрос: экспертам мешает работать недостаток информации. В этом году мы пошли по пути рассылки анкет с тем, чтобы фонды сами заполнили информацию, которую сложно найти на сайтах.
Рейтинг для самих НКО несет информационную пользу. Во-первых, важно знать, что есть фонды, оказывающие поддержку НКО на какой-либо основе. Во-вторых, рейтинг важен самим фондам, поскольку каждый фонд хочет быть в первых рядах.
Это стимулирует развитие организации, стимулирует его деятельность, и тем самым мы совершенствуем все донорское сообщество.
В России есть и другие рейтинги, их делают РАЭКС и «Социальный навигатор». Попытка сама по себе полезна, и ее результаты были представлены некоммерческому сообществу. Это полезная первая попытка, которая была не совсем совершенна, что естественно. Но если она будет продолжена (в усовершенствованном виде), то это замечательно. Сложности понятны: это доступ к информации и невозможность эту информацию формализовать и оценить формально, например, по системе баллов. Есть много качественной информации, требующей экспертной оценки.
Нужно понимать, что рейтинги выполняют свою ограниченную функцию и не могут считаться истинным рейтингом НКО в стране. Но то, что это полезно, — я убежден».
«Мы не нашли там триллионов»: как создавался первый рейтинг благотворительных фондов
Ольга Евдокимова: «Надо сказать, что разработка новых показателей, характеризующих зрелость фондов в области оценки своих программ и деятельности в целом, вызвала определенные затруднения и даже дискуссии среди членов Экспертного совета. При том, что сама по себе актуальность оценки признана благотворительным сообществом, практика применения в частных фондах, за исключением пары-тройки лидеров, еще находится в самом начале.
Поэтому по большинству критериев, связанных с оценкой, фонды получили и в этом году (как и в прошлом) низкие баллы. Исключение составляет критерий — «Фонд представляет общественности достаточно подробные результаты своей деятельности». Большинство фондов действительно представляют результаты своих программ и даже бывает, что довольно подробные. Проблема в том, что эти результаты, в основном, отвечают на вопрос «что сделано», а не «что изменилось и у кого/где в результате деятельности?». Например, количество и название поддержанных проектов – больше относится к критерию прозрачности, нежели говорит об эффективности деятельности. Очень мало свидетельств систематического вовлечения гранто и благополучателей в процессы сбора обратной связи и в оценку деятельности, в целом. Практически нет упоминаний в документах, как проводится оценка программ и, главное, как потом применяются результаты этой оценки. Однако есть положительные сигналы, часть фондов уже начинает внедрять оценочные процессы в отдельные программы, часть заявляет о том, что оценка программ стоит в ближайшее время на повестке дня.
Неопределенность экономической ситуации конечно внесет свои существенные коррективы. Фонды, у которых оценка в самом начале развития, если не переведут ее на периферию своего внимания, то будут, вероятнее всего, больше применять внутреннюю оценку, чем привлекать внешних консультантов или более активно применять смешанные подходы. Что, в целом, очень даже пойдет им на пользу, потому что таким образом будут наращиваться внутренние компетенции сотрудников и развиваться культура обучения и оценки, что часто не происходит при привлечении внешних оценщиков.
Более же опытные (в плане оценки) фонды могут попробовать взять следующую высоту и использовать оценочный инструментарий для настройки программной стратегии на новые реалии. Довольно редко увидишь внятное и доказательное объяснение со стороны частных фондов модели и логики социальных преобразований. Это выливается и в относительно низкие баллы по критериям, относящихся к стратегии.
Между тем, в условиях неопределенности особое значение приобретает системность и устойчивость социальных изменений».
«Хочется, чтобы в секторе повысился уровень прозрачности»: Татьяна Задирако о первом рэнкинге благотворительных организаций
Вероника Мисютина:
«В этом году к критериям оценки мы добавили ещё один — финансовая обеспеченность деятельности фонда.
О чем идёт речь? Очевидно, что амбиции фондов поддержать долгосрочные системные изменения — а таких большинство в рейтинге — требуют адекватного устойчивого финансирования, подкрепляющего такие амбиции.
Традиционное для некоммерческих проектов российских владельцев капитала сметное финансирование, как показывает история последних трёх десятилетий, исключительно волатильно и зависит от личных, семейных и внешних обстоятельств.
Стабилизирующим фактором может стать собственный капитал фонда — эндаумент («целевой капитал» в российской терминологии) или квази-эндаумент (возобновляемые или приносящие доход активы).
Среди участников рейтинга есть фонды как с целевыми капиталами (например, Фонд Потанина и Абсолют-помощь), так и с возобновляемыми активами (займы благополучателям у фондов «Наше будущее» и «Агат»). Некоторые фонды («Школы мира» и «Острова») диверсифицируют источники доходов за счёт фандрайзинга.
Инструменты, обеспечивающие деятельность фонда в будущем, могут иметь и непубличный формат — к ним относятся, в частности, завещания и наследственные фонды. В этом случае мы ориентировались на публичные заявления попечителей фонда (как например, в случае с Александром Светаковым)».
«Этап взросления сектора»: эксперты о рэнкинге благотворительных организаций
Мария Черток: «В этом году методология рейтинга стала значительно детальнее, что позволило получить более обоснованные экспертные оценки, а значит, сделало рейтинг гораздо надежнее. В то же время мы предприняли шаги для повышения его прозрачности для самих фондов — провели сессию на конгрессе Форбс и описали критерии в журнале. Все это, мне кажется, позволит превратить рейтинг фондов в инструмент влияния и распространения лучших практик, позволит сделать работу фондов, которым которым важно улучшить свое место в рейтинге, более эффективной».
12 млрд на благотворительность: итоги рейтинга частных фондов Forbes