«В пятом классе ребенок скатился на тройки». Профессор Марьяна Безруких — о том, как помочь детям учиться

Что должен уметь ребенок к 5-му классу?

— Можем ли мы понять готовность ребенка к средней школе: какие у него должны быть навыки, что он должен знать и уметь, переходя из четвертого в пятый класс?

— Есть два очень важных и четких критерия. <…> Главное — это владение навыками письма и чтения. 

Если эти умения не сформировались как навыки, не требующие бесконечного произвольного контроля, то все время ребенок должен думать о том, как он пишет, как он читает.

К сожалению, от 40% до 60% детей не осваивают письмо и чтение в начальной школе в той степени, в которой оно им необходимо для обучения в средней и старшей школе — вот главная беда, с которой начинается очень большой комплекс проблем детей в основной и старшей школе. 

Это не означает, что ребенок не умеет читать и писать. Это значит, что навык не автоматизирован:

• ребенок читает с ошибками, 
• пропускает, 
• не понимает смысла предложения, 
• не умеет выделить главную мысль в тексте, 
• не умеет писать собственный текст. 

У нас обучение в начальной школе выстроено так, что на формирование этих навыков сегодня отводится полтора месяца, к огромному сожалению. Не случайно школы требуют, чтобы ребенок приходил пишущий и читающий. 

Но ведь до школы эти навыки осваиваются по-разному, и самое главное, что не каждый ребенок до школы в возрасте 5–6 лет способен освоить эти навыки. Это сложнейшие когнитивные навыки, для которых должен созреть мозг. 

И письмо, и чтение — это сложнейшая деятельность мозга. Причем к обучению языку или зрительному восприятию мозг генетически подготовлен — это то, что заложено в мозг, как навыки, которые формируются. Поэтому ребенок, попадая в речевую среду, устную речь осваивает. Но письмо и чтение — это те навыки, которым нужно обучать, и это главное. И только в процессе обучения этот навык может совершенствоваться, автоматизироваться. К сожалению, этого не происходит у очень большого числа детей. 

Очень часто говорят: «Вы знаете, в начальной школе хорошо учился, а в пятом классе, — это сакраментальная фраза родителей, — скатился на тройки». Он не скатился, он просто не может освоить необходимую программу средней школы. 

Мы в этом году провели очень интересное исследование — движение глаз в процессе чтения простого и сложного текста. Нашими испытуемыми были дети пятого класса. Что оказалось?

Они должны эту букву моментально считывать. При этом очень низкий словарный запас. Трудность декодировки буквенного знака в звук, в произношение слова — это все затруднено и требует очень много времени. Получается, что взгляд ребенка, вместо того чтобы передвигаться плавно по строке от одного слова к другому, при этом осознавая и понимая смысл каждого слова, значит, смысл предложения, а дальше — контекст текста, топчется буквально — взгляд не уходит. Он крутится и крутится вокруг слова — это значит, он никак не может схватить смысл. 

Или, например, взгляд ушел на три слова вперед в предложении, а потом возвращается — это значит, он смысл предложения не понимает. Это говорит о недостаточном словарном запасе и о трудности выделения этих буквенных единиц. Это то, что ребенок должен был освоить в первом классе, а в четвертом этот процесс должен был автоматизироваться. 

С письмом еще сложнее. Можете себе представить, чтобы шестиклассник не помнил написание 6–7 букв? А таких детей много. Раз он не помнит написание, значит, он должен писать слово вместо того, чтобы думать о смысле текста, я уж не говорю о том, чтобы продуцировать собственный текст, причем грамотный, со всеми стилистическими требованиями к родному языку. Нет, этого нет. А школа средняя этого требует. <…>

Плюс еще, конечно, навык эффективной коммуникации, потому что пятый класс — это, как правило, новый коллектив. Было время, когда приходили в школу в первый класс и заканчивали десятый или одиннадцатый. Сегодня миграция учащихся чрезвычайно велика, и редко какой ребенок, начиная обучение в школе в первом классе, доходит до одиннадцатого класса. 

Сегодня меняется классный коллектив в пятом классе. Очень часто потом меняется еще раз в девятом классе или после девятого класса. Иногда в седьмой класс переходят — идут в пятый, потом в седьмой. 

Стоит понимать, что навык коммуникации — это необходимое условие эффективной социально-психологической адаптации ребенка в новом коллективе. Если эти навыки не освоены, если плюс к этому с первого же дня ребенок испытывает трудности письма и чтения — это база, это 90% всей учебной работы, а дальше все — дальше не понял, дальше не написал, не дописал, не успел, неудача на контрольной — это все как снежный ком. 

— Как и с какими специалистами решать эту проблему? Как понять, что нашему ребенку она свойственна?

— Хорошо бы это понять гораздо раньше и обратить на это внимание во втором и третьем классе, потому что видно, как ребенок читает и понимает. И понимает ли? Потому что читает и не понимает — это не оправдание, это то, с чем нужно работать. Иногда нужен логопед, а иногда просто учитель, который преподает русский язык и литературу в школе, вполне может работать с этим ребенком. Конечно, могут работать и родители. 

У меня есть книга, она называется «Трудности обучения в начальной школе. Причины, диагностика, комплексная помощь». В этой книге я выделяю весь комплекс причин, которые возникают в начальной школе и становятся основой трудностей в основной и старшей школе. Там есть система коррекционной работы, система помощи ребенку, потому что дело бывает не только в письме и чтении, но очень часто это связано с неадекватными требованиями и педагогов, и родителей.

Каждый родитель должен понимать, насколько загружен ребенок, потому что перегрузка — это одна из первых причин, которая создает проблемы и в письме, и в чтении. Иногда бывает достаточно снять это функциональное напряжение, выровнять режим, и становится более спокойным чтение, становится четким письмо, потому что нет перенапряжения, нет переутомления и нет повышенной тревожности из-за того, что ребенок не уверен в том, что он может это реализовать. 

Какие трудности возникают у детей после начальной школы?

Мы с вами говорим о подростках. Трудности письма и чтения, трудности коммуникации возникают на фоне гормональной бури, которую испытывают дети начиная с 10–12 лет. У кого-то в 10, у кого-то в 12, это и есть 5–6-й класс, начало обучения в основной школе.

Чем характеризуется состояние и поведение ребенка-подростка, что служит фоном и в учебе, и во взаимодействии со взрослыми, и в том, что нам очень не нравится в подростках — их резкость, их высокая эмоциональность? Они не хотят или не могут по-другому? Это очень важно, потому что от того, как воспринимают взрослые — и педагоги, и родители то, что происходит с ребенком, и то, что проявляется в его поведении, зависит и отношение к этому. 

Организм не может делать все и сразу, и обеспечить его нормальное функционирование в период этой гормональной бури, и идеальное поведение послушного спокойного эмоционально выдержанного ребенка. Так не бывает. В этом случае родитель или учитель должен понимать, что так есть. И мы, взрослые, должны найти путь взаимодействия — определенные способы реагирования. 

Потому что очень часто взрослые провоцируют ситуацию, которая приводит к выплеску эмоций ребенка, причем негативных эмоций, которые приводят нередко к агрессии, которую мы сейчас видим. Сейчас в соцсетях можно найти десятки, может быть, сотни роликов с агрессивными реакциями подростков, но ведь почти всегда есть провокация. Нужно понимать, что провокацией может быть слово, а может быть взгляд, ситуация. <…>

В мозгу есть специальная система, она так и называется «система награды» — это те зоны мозга, которые включаются, когда человек получает удовлетворение, либо он сам удовлетворен, либо его хвалят, либо ему ставят позитивную оценку. 

У подростка повышена чувствительность к системе награды, особенно при выполнении новой задачи. Контрольная работа, самостоятельная работа, понятно, что это новая задача, которую решает ребенок, и негативная оценка, особенно когда ее объявляют при всем классе, когда ребенок чувствует свою неловкость, чувствует себя неумехой и так далее — это то, что нарушает функционирование мозга, что блокирует его желание продолжать работу. 

Или, как бы сказал вам психолог, убивает мотивацию. При этом, к большому сожалению, мои коллеги-психологи считают, что мотивация — это что-то такое, что вовне. Деятельность сама по себе, а мотивация — это то, что помогает, но она вовне. Дело в том, что мотивация включена в деятельность, и если деятельность не успешна, именно это убивает мотивацию. 

Кроме того, у подростка снижен уровень общей активации, то есть у ребенка меньше сил, чем у него было в четвертом классе. Он быстрее утомляется, быстрее исчезает концентрация внимания, ему трудно долго удерживать свое внимание на какой-то деятельности — это объективная характеристика деятельности мозга ребенка 10-12 лет. Поэтому он скатился на тройки, а не потому что не хочет, очень важно это понимать.

Кроме того, у подростка повышена реактивность мозга на стресс. Я часто говорю, что стресс разрушает мозг, нарушает развитие мозга. У подростка чрезвычайно высокая чувствительность на стрессовые ситуации. А стрессом может быть все что угодно — контрольная, самостоятельная, неумение что-то сделать, недостаток времени. 

Потому что самый сильный стрессорный фактор — это дефицит времени, ограничение времени. Все вы прекрасно знаете и знаете это лучше меня, в каком цейтноте живут наши дети в основной и старшей школе.

Надо ли искать сильную школу после третьего класса?

— К вопросу про цейтнот, в котором живут дети. Сейчас вы очень правильно сказали про то, что в пятом классе начинается миграция и все чаще всего идут в какую-то другую школу, стараются поступить в сильную хорошую школу с мотивированным окружением. <…> Получается, что ребенок в четвертом классе должен поступать иногда в 4-5 школ и в каждую сдавать по-настоящему сложный экзамен с олимпиадной математикой. Я просто когда на это смотрю, не могу понять, что происходит. 

— С одной стороны, это выбор родителей. Уверена, что очень редко — ребенка. 

Нужно рассчитать силы. Есть дети, которые это правда могут, которым интересны олимпиады, легко дается учеба, у которых хорошее здоровье. Но нужно очень-очень внимательно разобраться, по силам ли это ребенку. 

Потому что в моем опыте немало случаев, когда родители мне говорят: «Я же должна общаться с другими родителями. В той школе мне не с кем было общаться». 

Вы ребенка отдаете в школу не для того, чтобы общаться с родителями. И совсем не редкая ситуация, когда приходят в эту школу, причем бьются за нее, и готовят ребенка, он занимается с репетиторами. Это стоит огромных сил и нервов и родителям, и ребенку. А через полгода оказывается, что контингент не тот, что дети такие же, что точно так же есть те, кто интересуются, те, кто не интересуются, те, кто хотят дружить с этим ребенком или не хотят. 

Я вам должна сказать, что дети-олимпиадники — это очень специфический контингент детей. Это совсем не разносторонне развитые дети, готовые к общению и так далее. Это могут быть очень сложные дети, потому что ребенок одаренный — это ребенок почти всегда с комплексом других проблем. Поэтому родители должны, ставя себе такую цель, четко понимать, к чему они идут, на что они обрекают детей.

Ребенок может прийти в эту школу, и через полгода окажется, что это совсем не его среда. Он в этой дворовой, как часто говорят, школе был лидером, был интересен всем, потому что он много читает, умеет рассказывать и так далее. А он пришел в класс, где кто-то другой лидер уже, кто-то другой лучше умеет рассказывать, может быть больше заинтересовать. Или тем, что у него какой-то синий пояс, черный пояс, или еще что-нибудь, или самый крутой телефон. Дети реагируют на разное. 

Желание родителей найти среду для себя очень часто плачевно заканчивается для ребенка. 

Мы не привыкли доверять детям, а с ними надо советоваться. У меня в прошлом году был такой случай, когда мальчик был категорически против, а мама и папа считали, что это суперважно — перейти, им очень не нравилась прежняя школа. А сын очень не хотел, потому что как раз это был тот случай, когда он чувствовал себя человеком нужным в классе, умеющим с детьми контактировать, был интересен им. Он оказался в новой школе, и пришлось в декабре возвращаться. Это было связано не только с неудачами в учебе, но с очень сложным психологическим состоянием.

Это не значит, что нет вариантов, когда меняют школу. 

Не очень хорошо возить ребенка в пятом классе, в силу того, что он в пубертате, у него и так ресурса мало, он и так быстро утомляется, а тут ему еще дополнительно 1,5–2 часа дороги — это значит, минус отдых, минус 1,5–2 часа на воздухе. Это все очень серьезные вещи. Поэтому стоит все взвесить. 

Еще одно правило очень важное — этот переход должен быть нужен ребенку, а не родителям. 

— Мы же не можем ребенку объяснить: смотри, здесь с пятого класса идет серьезная подготовка к ЕГЭ, к олимпиадной математике, усложненные задачи, а в твоей школе ты идешь по обычной программе «Школа России» и как потом будешь догонять в старшей школе? Как будешь поступать? Сейчас же бюджетных мест в вузах стало мало. Получается, мы этим озабочены уже в четвертом классе, в начальной школе. Иногда возникает чувство, что уже все пропало, уже поезд ушел. 

— Поезд уже ушел, потому что примерно до 10–12 лет склонности и предпочтения ребенка вряд ли становятся явными. Скорее всего, в возрасте до 10–12 нужно дать ребенку попробовать разное. 

Ведь бывает так, если мы начинаем определять вуз для него очень рано, то этих вариантов нет. Наверное, не случайно заканчивают вуз [со словами]: «Получи, родитель, корочку, а дальше я буду заниматься тем, что мне всегда было интересно». Зачем же так? Это для кого?

Я вижу сегодня другую тенденцию — после девятого класса идти в колледж. Я считаю, что это очень хороший вариант. Или идти в экстернат и тогда заниматься, если точно выбран путь — тогда да. Но в 14–15 лет выбрать путь очень сложно. 

Фото: freepik.com