Беженцы из Донбасса не любят говорить об обстрелах — за линией фронта остались родственники

Этот парк-отель на Левбердоне превратился в пункт размещения беженцев, а его "игровой зал" - в склад гуманитарки.

Этот парк-отель на Левбердоне превратился в пункт размещения беженцев, а его «игровой зал» — в склад гуманитарки.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

ПОЧЕМУ РОССИЯ — НЕ ЕВРОПА

Лето 2015 года. Я в Будапеште. Когда-то спокойный город наводнён «туристами». Толпы чумазых оборванцев слоняются по красивым улицам, сидят на брусчатке у вокзалов, разбивают таборы прямо в скверах и парках. Дунайской столице тогда не повезло оказаться на пути миллионов беженцев, которые шли в сытую Европу через Балканы, спасаясь от войны на Ближнем Востоке. Националистическое правительство Венгрии для защиты от незваных гостей построило целую стену на южных рубежах страны — вас, мол, тут не ждут.

Осень 2021 года. Новый миграционный кризис, на сей раз — на белорусско-польской границе. Пытаясь прорваться в ЕС, беглецы с Востока живут при минусовой температуре в лесу, есть случаи смерти от переохлаждения. Толерантные польские погранцы гостеприимно встречают их слезоточивым газом и колючей проволокой.

В общем, весной 2022-го, приехав в Ростовскую область, я ожидал увидеть нечто подобное. Гуманитарную катастрофу и толпу людей со смесью отчаяния и злобы в глазах. Ведь сюда, в Донской край, после февральского обострения на Украине за десять дней эвакуировалось 150 тысяч человек. И это только официальные цифры недельной давности — сейчас, к середине марта, их можно смело умножить надвое.

Но на огромном вокзале Ростова-на-Дону — никаких диких толп, никто не ночует на лавках в зале ожидания. В самом городе — обычная южная суета, вечером в дорогих ресторанах на Большой Садовой нет свободных мест. И не скажешь, будто у кого-то финансовый кризис.

А где же беглецы с юго-востока Украины? По-прежнему ожидаю увидеть заваленные мусором палаточные лагеря, знакомые по кадрам с Ближнего Востока. Но тут всё иначе. С беженцами работают централизованно. Распределяют их по ПВРам — пунктам временного размещения. Детские базы, школы олимпийского резерва, дома отдыха.

Столица Донского края встречает патриотической агитацией.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

Заезжаю в один. Под «гостей» приспособлен симпатичный парк-отель на Левбердоне. Территорию охраняют сотрудники полиции (их наряды на всякий случай приставлены к каждому ПВРу). Настенные объявления зазывают новых россиян пройти медосмотр, посетить акцию «день в музее», получить работу с почасовой оплатой.

Правда, тяжёлым трудом заниматься некому. Основная масса беглецов — женщины, старики и дети. На контакт идут неохотно. Да и что у них спросишь — выдавишь у несчастных эмоцию для своего репортажа? Пределы должны быть даже у журналистского цинизма.

— Эти люди до сих пор в шоке. Почти все хотя бы раз попадали под обстрел ВСУ, — сообщает работающая с ними девушка-волонтёр по имени Екатерина. — Но говорить об этом отказываются, просят убрать телефон, имена не записывать. У всех остаются родственники на подконтрольной Киеву территории, у многих — даже в «той» армии…

МОСКОВСКИЙ ДЕСАНТ

Впрочем, сам термин «украинские беженцы» — не вполне корректен. Основная масса, спасаясь от бомбёжек, прибыла из ДНР и ЛНР. А вот Киев со своих земель — из Харькова или Сум — никого не пускает, гуманитарные коридоры не открывает (традиционно обвиняя во всём Россию). За последние дни каким-то чудом на Ростовщину прорвалась пара автобусов с сотней беглецов из-под Мариуполя. Осталось «всего лишь» полмиллиона.

Вечером выходного дня в «Папе» не найти свободное место в хорошем ресторане.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

Россияне, конечно, сопереживают, шлют деньги «детям Донбасса». Некоторые пытаются помогать сами. Собирают с соседей старую одежду, соленья от сердобольных бабушек — и везут в ПВРы. Где от этих даров, скорее всего, откажутся. Потому что одежда для беженцев должна быть новая, с этикеткой, а продукты — с сертификатом. Санитарные нормы!

Так что — гуманитарить лучше со знающими людьми.

В Ростове-на-Дону я присоединяюсь к одной из бригад волонтёров во главе со столичным политиком Данилом Махницким. Прошлой осенью этот 27-летний парень пытался идти в Госдуму, был близок к либеральному лагерю. Но теперь — бросил клич в соцсетях, собрал единомышленников (да, заметная часть волонтёров, помогающих беженцам, — это приехавшие на свои деньги «зажравшиеся москвичи») — и привет, Ростов-папа.

Один из активистов-гуманитарщиков — москвич Данил Махницкий.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

— Не могу остаться в стороне, — объясняет.

Опытные гуманитарщики знакомят меня с главным правилом: работать только по заявкам.

— Вот представьте, спускается в какой-нибудь муниципалитет команда помочь беженцам. Чиновники берут под козырёк, отчитываются: выполнено, в такой-то ПВР, допустим, доставили тонну круп и макаронных изделий. А то, что с едой там проблем нет и людям, наоборот, не хватает одежды, — уже дело десятое. Зато волонтёрские структуры — более гибкие, моментально могут купить что-то на общественные деньги и привезти, — объясняет Данил.

Правда, есть и другая беда: многие чиновники к волонтёрам относятся настороженно, на контакт идут не сразу.

— Вот ростовский «Дом малютки», туда эвакуированы дети-сироты с Донбасса в возрасте от 0 до 4 лет. Мы в это учреждение неделю подряд звонили, спрашивали: что вам привезти? — вспоминает помощница Данилы — ещё одна москвичка Софья.

Но теперь — гуманитарный фронт прорван, учреждение готово сотрудничать с волонтёрами. И вот — как раз заявка из этого «Дома малютки»: не хватает детских курточек и комплектов постельного белья. Бойцы, в машину!

Объявление в одном из ПВРов. О беженцах заботятся врачи.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

РОЖДЕНИЕ НАЦИИ?

Почти всё время гуманитарщиков уходит на скучные логистические операции. Снять деньги с карточки. Дождаться такси. Сорок минут по пробкам — до местного «Черкизона», ростовского рынка Темерник. Долго блуждать по страшненьким закоулкам. Наконец — развал с детской одеждой.

— Бумага у вас есть, что вы волонтёры? — спрашивают продавцы-армяне. — А то мало ли…

— Бумаги нет, — отвечаем, — зато есть волшебное слово «барекамутюн» (арм. — дружба).

Продавцы улыбаются. Как видите, в любом месте главное дело волонтёра — пробить лёд и наладить коммуникацию.

Узнав, для кого берём, — армяне отсыпают сверху ещё товара. Бесплатно. У самих, мол, родственники в Чернигове, с ума сходим…

Тащим сумки по рынку, снова ждём такси, снова плетёмся по пробкам. Подъезжаем к «Дому малютки». Администрация встречает словами:

— Тут только что Следственный Комитет был… (Мы в ужасе замираем.) Детское питание подвёз! (Облегчённый выдох.)

Следующая заявка — от ПВРа под Таганрогом. Туда эвакуированы почти пятьсот подростков из донецкой школы-интерната. И им нужны кроссовки. Прыгнули в автобусы ведь в чём были.

Снова час на машине. ТЦ в Таганроге. Ставим на уши обувной магазин. Прямо при нас продавцы переписывают ценники в пользу увеличения — доллар же растёт. Чувствуя себя дельцами из девяностых, успеваем взять 150 пар модных «кроссов» за 180 тысяч рублей.

Казалось бы, чего проще — деньги есть, заплатил, забрал. Но наши полтораста пар пробиваются на кассе полчаса, а потом… кассовый аппарат зависает. Прокатываем весь товар заново — на сей раз разбив на партии. Пакуем маленькие коробки в большие. Говорим водителю «Газели», который ждёт нас внизу, — «ещё минут пятнадцать».

И так час, два, три…

Эти 150 пар детской обуви (внутри коробок) мы пытались оплатить два часа — касса в магазине зависла.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

В ПВР приезжаем к ночи. Это детский лагерь на берегу моря. Дети ещё не спят. Попробуй засни в шоковом состоянии. Кроссовкам они очень рады. Теперь — и потанцевать, и в футбол.

— Домой все хотим, — говорит сопровождающая их воспитательница. Ей лет 19, но кажется сильно старше — как в фильме «Иди и смотри», если вы понимаете, о чём я.

Я впервые вижу такое количество детей Донбасса. Они говорят на абсолютно том же языке, что и мы, даже без знакомого нам по анекдотам «гэканья». Только являются гражданами другого государства.

Воспитанники школы-интерната, эвакуированного из Донецка, мечтают вернуться домой.

Фото: Эдвард ЧЕСНОКОВ

Хочется сказать — «пока».

Но наш гумбатальон после рядового дня возвращается в Ростов, и впереди — только тёмная автотрасса с редкими островками света.

ТРАНСЛЯЦИЯ

Военная спецоперация на Украине 11 марта 2022: прямая онлайн-трансляция

Сайт kp.ru в онлайн-режиме публикует последние новости о военной спецоперации России на Украине на 11 марта 2022 года (подробности)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Вы не подумайте, мы вас очень ждали!»: Как встречают Россию в Мариуполе

Спецкор kp.ru Дмитрий Стешин увидел своими глазами, что происходит в окрестностях города (подробности)

Жители пригородов Киева боятся возвращения украинских войск

Спецкор kp.ru Александр Коц передает с подступов к Киеву (подробности)

https://www.kp.ru/daily/27375.5/4557083/

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Exit mobile version